Выбор статьи уголовного закона

Алексеев В. Б., Ароцкер Л. Е. и др. "Настольная книга судьи"
(рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции)
Изд-во "Юридическая литература", М., 1972 г.
OCR Yurkonsultacia.Ru
Приведено с некоторыми сокращениями

Уясняя требования уголовного законодательства, судья должен учитывать, что в диспозиции статьи Особенной части, в которой описывается то или иное преступление, содержатся, как правило, далеко не все признаки состава этого преступления. Например, в диспозиции нередко нет указаний на объект преступного посягательства. В большинстве статей УК не говорится о субъекте преступления и о субъективной стороне. Как правило, в диспозиции статьи описываются признаки лишь объективной стороны преступления, да и то не в полном объеме.
Так, текст диспозиции ч. 1 ст. 144 УК (кража) не раскрывает всего содержания этого, состава преступления. Он непосредственно говорит лишь о двух группах признаков: объективной стороне (тайное похищение) и предмете посягательства (личное имущество граждан).
Для полного представления о составе кражи необходимо выяснить содержание и других признаков состава: субъекта и субъективной стороны. Для этого следует обратиться к статьям Общей части УК, в частности к ст.ст. 10 и 11 УК РСФСР. Из них видно, что субъектом кражи может быть любое вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста.
Субъективная сторона кражи может быть раскрыта на основе анализа других элементов состава и всего деяния в целом. В частности, из этого анализа вытекает, что похищение имущества может быть только умышленной деятельностью, направленной на изъятие чужого имущества (завладение) с целью обращения с ним как со своим собственным, для того чтобы извлечь материальную выгоду для себя или других лиц. В результате толкования закона устанавливаются и другие признаки состава кражи: причинение потерпевшему материального ущерба, безвозмездность изъятия и отсутствие у виновного в момент совершения преступления намерения возвратить это имущество законному владельцу.
Следовательно, кража есть противоправное, тайное, умышленное изъятие имущества из владения отдельных граждан с целью обращения его в свою собственность, совершенное вменяемым лицом, достигшим 14-летнего возраста. Все эти признаки и должны быть установлены судом при квалификации совершенного деяния по ч. 1 ст. 144 УК РСФСР.
Рассмотренное «восполнение» диспозиции происходит не только путем использования статей Общей части, но и посредством анализа системы норм уголовного законодательства.
Нередко отдельные признаки состава разъясняются в руководящих указаниях Пленумов Верховных Судов СССР и союзных республик. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 октября 1969 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушениями правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их угоном» (ст.ст. 211 - 212 УК РСФСР) разъясняется понятие «гибель нескбльких лиц» (ч. 3 ст. 211). Под ней, указал Пленум, «следует понимать причинение смерти двум или более потерпевшим». Относительно понятия «заведомая техническая неисправность» Пленум указал, что это такая техническая неисправность, о которой «известно лицу, ответственному за техническое состояние или эксплуатацию транспортных средств».
Некоторые признаки состава сформулированы в законе как бланкетные. Это означает, что конкретное их содержание зависит от другой, в большинстве случаев подзаконной нормы, относящейся к иной отрасли права. Например, способ преступного действия (бездействия), предусмотренного ст. 85 УК, является переменным признаком, потому что эта статья устанавливает ответственность за «нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта», не раскрывая, в чем конкретно заключается это нарушение. Правила же безопасности движения и эксплуатации транспорта установлены административными актами и периодически изменяются.
Бланкетный признак состава внешне как бы стабилен: из года в год текст соответствующей статьи Особенной части УК остается прежним. Однако в действительности содержание этого признака состава может существенно измениться из-за изменения подзаконной нормы. Характерным примером могут служить правила движения автотранспорта, претерпевающие периодические преобразования. Учитывая это, в судебных решениях (приговоре, определении) необходимо указывать конкретно, какая подзаконная норма нарушена. Естественно, что необходимо проверить, является ли эта норма действующей.
Далее следует указать, что в законе содержатся и так называемые оценочные признаки.
Типичным примером оценочного признака может служить указание на «существенный вред», причиняемый при злоупотреблении властью государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан (ст. 170 УК). Ни названная статья кодекса, ни какой-либо иной акт не раскрывают этого понятия. Окончательно решить вопрос о том, является ли причиненный вред существенным или несущественным, может только суд применительно к данному конкретному делу.
В тех случаях, когда признак состава преступления является оценочным, суд не только должен установить совпадение фактических обстоятельств дела с ним, но и прежде всего определить, что имеется в виду под самим этим признаком. Для того чтобы установить, например, является ли причиненный злоупотреблением властью ущерб существенным, необходимо в первую очередь решить, что мы понимаем под «существенным ущербом». Решение этого вопроса относится к компетенции органов, применяющих закон.
Оценочные понятия имеются в статьях и Общей, и Особенной частей УК. Например, в ч. 2 ст. 7 («Понятие преступления») оценочным является понятие «малозначительность деяний», в ч. 2 ст. 13 (необходимая оборона) — «явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства»; немало таких понятий и в ст.ст. 38 и 39 (обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность).
В Особенной части оценочные понятия наглядно видны: в ст. 102, п. «г» («умышленное убийство, совершенное с особой жестокостью»); ст.ст. 122 и 123 («злостное уклонение» от уплаты средств на содержание детей или родителей); ст. 131 (унижение чести и достоинства личности, выраженное «в неприличной форме»); ст. 134 (воспрепятствование женщине принимать участие в государственной, общественной или культурной деятельности, «существенно нарушающее равноправие женщины»); ст. 171 (совершение должностным лицом действий, «явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных ему законом»); ст. 172 («ненадлежащее выполнение» должностным лицом своих обязанностей); ст. 207 (угроза убийством, «если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы») и т. д.
Оценочными являются понятия «тяжких последствий», «существенного вреда», «крупных размеров», употребляемые во многих статьях уголовного кодекса.
Существование в законодательстве оценочных понятий объясняется тем, что они дают возможность учитывать социально-политическую обстановку, специфические обстоятельства дела. В силу этого их не всегда возможно раскрыть и разъяснить в самом законе или подзаконном акте. Общественные отношения в период действия уголовно-правовой нормы постоянно подвержены изменениям; они развиваются, усложняются. Суд должен иметь возможность в определенных пределах учитывать эти изменения, происходящие в жизни. Такую возможность и обеспечивают оценочные понятия.
Это не означает, конечно, что толкование оценочных признаков может быть произвольным. Любое судебное решение, связанное с употреблением оценочных понятий и суждений, должно быть мотивировано, основано на законе и на доказанных по делу фактах и может подлежать проверке со стороны вышестоящих судебных органов.
Рассмотрим возможность уяснения оценочного признака на примере «тяжких последствий», о которых упоминает ряд статей УК.
Возлагая на следственные, судебные и прокурорские органы как оценку степени тяжести фактически наступивших последствий, так и решение вопроса о том, какая степень тяжести этих последствий достаточна для наступления уголовной ответственности, законодатель исходит из того, что лишь в практической деятельности можно наиболее правильно и всесторонне учесть изменяющиеся условия общественной жизни.
Вместе с тем исходные позиции для оценки степени тяжести последствий содержатся все же в законодательстве.
Во-первых, в ряде статей УК частично раскрывается понятие тяжких последствий, приводится их примерный перечень. Например, признание тяжким последствием лишения жизни человека или причинения ему тяжких телесных повреждений вытекает из ряда статей УК, в которых такие последствия признаются разновидностью тяжких последствий. Так, ст. 256 УК РСФСР устанавливает ответственность за нарушение правил вождения или эксплуатации военных машин, повлекшее «несчастные случаи с людьми или другие тяжкие последствия».
Подобным же образом ст. 257 УК указывает на «катастрофу или другие тяжкие последствия», ст. 258 — на «гибель либо серьезные повреждения корабля, человеческие жертвы или другие тяжкие последствия». В этих случаях понятие тяжкого последствия уже частично разъяснено.
Во-вторых, уяснить степень тяжести последствий можно с помощью сравнения санкций, установленных за совершение различных преступлений. Если, например, п. «б» ст. 4 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления предусматривает за сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей, повлекшее тяжкие последствия, лишение свободы на срок от трех до десяти лет, то из сравнения этой санкции с санкциями статей о преступлениях против личности можно сделать вывод, что п. «б» ст. 4 охватывает такие последствия, как тяжкие телесные повреждения, но не охватывает умышленного убийства, санкция за которое выше. Разумеется, подобные выводы, которые делаются на основании сопоставления санкций, отражающих степень общественной опасности не только деяния, но и личности преступника, могут носить лишь приблизительный характер.
Наконец, некоторые общие правила оценки степени тяжести последствий даются уголовно-правовой теорией (в учебниках, комментариях к УК, отдельных монографиях и статьях).
В целях обеспечения единого понимания оценочных понятий Пленум Верховного Суда СССР и пленумы Верховных судов союзных республик систематически разъясняют их в руководящих постановлениях.
В постановлении Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о взяточничестве» разъяснен, например, такой квалифицирующий признак этого преступления, как «ответственное положение должностного лица». Это разъяснение очень характерно по своей форме для раскрытия содержания именно оценочных признаков. Пленум указал, что «вопрос об ответственном положении должностного лица, обвиняемого в получении взятки, решается судом в зависимости от конкретных обстоятельств дела с учетом характера занимаемой должности и важности осуществляемых им функций (представители власти, руководящие работники предприятий, учреждений и ведомств, оперативные работники контролирующих и ревизующих органов и др.)»
Таким образом, с одной стороны, Пленум дал примерный перечень лиц, положение которых можно признать ответственным, и тем самым ориентировал суды относительно содержания этого понятия. С другой стороны, Пленум все же не разъяснил его исчерпывающим образом и сослался на «конкретные обстоятельства дела», учитываемые судом. Это объясняется тем, что всякий оценочный признак состава рассчитан, как уже указывалось, на его конкретное применение в различных условиях.
Несколько иной способ разъяснения применил Верховный Суд РСФСР в постановлении о судебной практике по делам о нарушениях правил безопасности движения. Раскрывая понятие «иное грубое нарушение» правил эксплуатации транспортных средств, он привел примерный перечень таких нарушений: «допуск к управлению транспортом лиц, не имеющих прав.., грубые нарушения режима работы водителей» и т. д., а затем сослался на невыполнение «других требований» по эксплуатации и техническому состоянию транспорта.
3. Для правильной квалификации преступления весьма важное значение имеет отграничение одного состава преступления от других, смежных составов.
Каждое преступление имеет ряд общих признаков с другими преступлениями. Трудности при квалификации главным образом и объясняются этим. Для того чтобы правильно квалифицировать преступление, необходимо четко представлять себе разграничительные линии между ним и смежными составами. Устанавливая свойственные данному деянию признаки, отбрасывая те признаки, которые ему не присущи, постепенно углубляя анализ и правовой нормы, и фактических обстоятельств содеянного, мы приходим к единственной совокупности признаков, характеризующих данное преступление и отличающих его от других.
Процесс квалификации предполагает последовательное отграничение каждого признака совершенного деяния от признаков других, смежных составов преступлений. Можно сказать, что разграничение преступлений есть обратная сторона квалификации.
Степень сходства между составами преступлений неодинакова. Можно указать по этому признаку три основных случая:
1) составы не имеют между собой ни одного общего признака (кроме вменяемости и возраста). Так, у составов незаконного аборта и небрежного хранения огнестрельного оружия различны все признаки объекта, объективной и субъективной стороны; субъекты совпадают лишь частично (возраст, вменяемость). Разграничение таких составов не представляет трудности;
2) составы имеют малое число общих признаков. В таком соотношении находятся, например, составы кражи личной собственности (ст. 144) и похищения ребенка (ст. 125). Объекты этих преступлений различны, субъекты (по возрасту) тоже. Совпадают способы действий (тайное похищение) и форма вины (умысел). Но далее снова различия: по предмету посягательства и по субъективной стороне (при похищении ребенка корыстная цель необязательна).
И в этом случае разграничение не представляет сложности, так как оно может быть проведено по ряду признаков;
3) составы имеют все общие признаки, кроме одного. Следовательно, только этот один признак является разграничительным. Подобные преступления в полном смысле слова можно назвать смежными.
Так, кража отличается от грабежа лишь способом действий; грабеж без насилия отличается от квалифицированного вида грабежа по одному из альтернативных признаков и т. п. Объект, субъект, субъективная сторона, предмет посягательства у всех преступлений против личной собственности граждан могут быть одни и те же.
Именно подобные случаи и вызывают при квалификации наибольшие трудности. Такие составы легко смешать, особенно если единственный разграничительный признак определен недостаточно четко.
Изучение судебной и прокурорской практики свидетельствует о том, что большинство ошибок в разграничении преступлений происходит либо из-за непонимания субъективных признаков составов, либо по причине неглубокого их выяснения на предварительном следствии или в суде.
Основной (и наиболее простой) критерий разграничения преступления по субъективной стороне — это форма виновности. По данному критерию легко разграничить многие из тех преступлений, которые имеют одинаковые объективные признаки: умышленное и неосторожное убийство (ст.ст. 103 и 106), умышленные и неосторожные тяжкие телесные повреждения (ст.ст. 108 и 114), умышленное и неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст.ст. 98, 99 и 149, 150) и т. д.
Естественно, что отграничить по этому признаку невозможно такие преступления, которые допускают их совершение с любой формой вины (например, разглашение государственной тайны (ч. 1 ст. 75), нарушение правил международных полетов (ст. 84), нарушение правил охраны труда (ч. 1 ст. 140), незаконное пользование товарными знаками (ст. 155) и др.
Как определить, предусматривает ли тот или иной состав преступления вину умышленную или неосторожную, либо допускает любую из этих форм? Ранее уже указывалось, что уяснить это можно различными путями. Форма виновности может быть: а) прямо указана в законе («умышленное» убийство); б) вытекать из смысла употребленных терминов («самовольная» отлучка); или в) из указаний закона на мотив, цель или заведомость, что характеризует умышленное преступление; либо г) следовать из систематического толкования закона.
При этом форма виновности определяется согласно ст.ст. 8—9 УК РСФСР отношением лица не только к своим действиям (бездействию), но и к наступившим или возможным последствиям. Если преступное деяние (действие или бездействие) вызывает одно последствие, то отношение к нему может характеризоваться умыслом либо неосторожностью, а следовательно, и преступление в целом следует признать совершенным умышленно или по неосторожности.
Это было подчеркнуто, например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях», где говорилось, что преступления, предусмотренные ст.ст. 211, 211—2, 213, 252, «должны рассматриваться как совершенные по неосторожности, поскольку субъективную сторону этих деяний определяет неосторожное отношение лица к возможности наступления общественно опасных последствий при нарушении им правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств».
Понятно, что нарушение самих правил безопасности движения или эксплуатации транспорта может быть как осознанным, так и неосознанным (при наличии возможности и обязанности это осознавать). Однако разное психическое отношение к указанным правилам не меняет неосторожной формы виновности преступления в целом, не превращает ее в смешанную форму и не является признаком, разграничивающим смежные преступления.
Иное положение имеется в тех случаях, когда состав преступления предусматривает совершение двух действий или наступление двух последствий. Здесь возможна так называемая «смешанная» (или «двойная») форма вины.
Так, состав оставления погибающего военного корабля командиром (ст. 262) образуется из двух действий виновного:
а) невыполнения до конца своих служебных обязанностей;
б) самовольного оставления корабля. При этом первое действие может быть как умышленным, так и неосторожным, второе же совершается только с прямым умыслом. В целом это преступление нельзя назвать умышленным, так как один из его элементов не всегда осознается субъектом; его нельзя назвать и неосторожным, поскольку существенные его элементы предполагают умышленную вину. К такому составу понятие смешанной вины вполне применимо.
Другой пример — преступление с двумя последствиями, например умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть (ч. 2 ст. 108 УК). Здесь первое последствие (телесное повреждение) причиняется умышленно, а отношение ко второму последствию (к смерти потерпевшего) является неосторожным.
Преступления со смешанной формой вины могут быть отграничены сразу от двух видов составов с аналогичными объективными признаками: от состава умышленного и от состава неосторожного преступления. Так, ч. 2 ст. 108 разграничивается по субъективной стороне со ст.ст. 103 (умышленное убийство) и 106 (неосторожное убийство).
Следует отметить, что субъективную сторону каждого преступления образуют не умысел или неосторожность вообще, а умысел или неосторожность, наполненные определенным содержанием, специфическим для преступлений данного вида. Это дает возможность разграничивать по субъективной стороне даже такие преступления, которые совершены с одной и той же формой виновности. Умысел на грабеж, например, совсем не тот, что умысел на изнасилование, и оба они отличаются от умысла совершить самовольную отлучку.
В каждом умышленном преступлении сознанием виновного охватываются все объективные признаки состава, а они различны в разных преступлениях. Поэтому и содержание умысла будет различным.
Закон требует, чтобы все признаки состава в умышленном преступлении были осознаны виновным. Так, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 3 июля 1963 г. подчеркивал, что для осуждения за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника необходимо установить «знание виновным того, что им совершается посягательство на жизнь... именно работника милиции либо народного дружинника при исполнении или в связи с исполнением ими обязанностей по охране общественного порядка». По пункту «г» ст. 102 может быть осужден субъект, действовавший с умыслом, направленным на совершение преступления с особой жестокостью, а по п. «д» той же статьи — субъект, сознававший, что примененный им способ совершения преступления был опасен для жизни не только одного человека. Можно указать и на другие судебные решения, в которых обращалось внимание на то, что отсутствие сознания лицом какого-либо признака состава исключает возможность квалифицировать содеянное по соответствующей статье УК.
Указанное требование немаловажно при рассмотрении дел о покушении, когда объективный результат не наступил и поэтому не может быть использован при разграничении, а также при ошибке в объекте посягательства.
Народным судом Моготуйского района Читинской области Ц. был осужден за хищение государственного имущества. Он был признан виновным в том, что, работая электромонтером, проник под видом проверки электропроводов в квартиру Б., работавшей заведующей магазином, и похитил деньги, принадлежавшие магазину.
Ц. утверждал, что, похищая деньги из комнаты, он не знал, что там проживает заведующая магазином и что деньги являются выручкой магазина. Это объяснение Ц. ничем не было опровергнуто. Тем не менее суд не принял его во внимание и осудил Ц. без учета содержания и направленности его умысла.
Приговор по данному делу был изменен Верховным Судом РСФСР. Переквалифицируя преступление на статью о краже личной собственности, Судебная коллегия указала, что «для правильного решения вопроса о квалификации хищения необходимо точно установить, на хищение какого имущества — государственного, общественного или личного — направлен умысел обвиняемого». Отсутствие осознания одних признаков и наличие сознания других позволяет разграничивать покушение на убийство и телесное повреждение, сопротивление представителю власти и дезорганизацию работы исправительно-трудового учреждения, хулиганство и преступление против личности, хищение и угон автомашины и ряд других смежных преступлений.
С учетом приведенных соображений можно сформулировать некоторые общие правила разграничения преступлений по субъективному отношению к отдельным объективным признакам.
Если лицо не осознает какой-либо из объективных признаков умышленного преступления, то содеянное подпадает под статью об умышленном преступлении без указанного признака (например, вместо п. «ж» ст. 102 (убийство заведомо беременной женщины) должна быть применена ст. 103 («простое» убийство).
Если в законодательстве нет статьи об умышленном преступлении без того признака, который лицом не осознан, то должна быть применена статья о неосторожном преступлении, включающем подобный признак; при отсутствии же подобной нормы — статья о неосторожном преступлении без этого признака; если и такой статьи нет, то состав преступления отсутствует.
Так, от ч. 2 ст. 98 (умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества, совершенное путем поджога или иным общеопасным способом или повлекшее человеческие жертвы и т. д.) возможен последовательный переход к ч. 1 той же статьи (без отягчающих обстоятельств) и к ст. 99 (неосторожное уничтожение имущества).
По делу А. и др., осужденных за злоупотребление служебным положением, было установлено, что они, подписывая чеки, не знали об их подложности и не имели корыстной или иной личной заинтересованности. Отсутствие этих субъективных признаков исключает обвинение в злоупотреблении служебным положением. Другого состава умышленного должностного преступления без указанных признаков нет. При наличии соответствующих оснований необходимо перейти к составу должностной халатности. Верховный Суд СССР так и переквалифицировал это преступление.

Продолжение ...